Виктору позвонил знакомый. Жил он недалеко от его матери:
– Странная какая-то Арина Ивановна стала. На железку ходит, поезда встречает, продаёт там что-то. Дома не появляется.
При первой возможности Виктор поехал навестить мать. Жила она долгое время с сыном-инвалидом, его братом. В армии парень “сдвинулся”. И так не блистал умом, а как вернулся — совсем зачудил. Ходила мать за ним, пока в сыне, как в ребёнке, не проснулась тягостная страсть к огню. Побывал на пожаре — понравилось, весело показалось. Вот и стал развлекаться: то мусор подожжёт, то сено. Долго ли до большой беды? Пожаловались люди. Забрали парня в больницу, а оттуда – в психушку. Там и смерть нашёл. Помог кто? Или сам в неволе зачах? Бог знает.
Только стали и за матерью замечать странности. Да и не мудрено: больше десятка лет прожила бок о бок с сумасшедшим. А может, от того, что кляла себя денно и нощно, что согласилась отдать сына на лечение, как ей объясняли. Вылечили… Дом стал первой укоризной: за этим столом сидел сын, здесь спал, тут его вещи.
Предложение переехать к старшенькому приняла с радостью. Одной в доме было тяжко. Последнее время она и не жила в нём: то на вокзале перебивалась, то у знакомых старушек. Да и не в чужие люди уезжала — к сыну родному, теперь единственному.
Погрузили кое-какие вещички. Сын и так ворчал: «Что старьё везти?» Но круглый столик с резной ножкой она всё-таки взять заставила. Его ещё дед делал. Закрыли дом. Присматривать поручили соседке. Продать пока не получалось.
Комнатка, отведённая Арине Ивановне в большом доме сына, блистала чистотой и порядком. Её вещи неприкаянно лежали на полу.
«Наладится, всё устроится», – успокаивала она их и себя.
Пришла с работы сноха. Раздражённо вздохнула, окинув взглядом узлы. Быстро навела ревизию: «В кладовку… Это туда же». Принялась расставлять и раскладывать вещи. Арина Ивановна пыталась включиться в дело, но только мешала. Села на диван и поджала ноги.
Сноха управилась быстро. Затем провела по дому, показала где, что и как — словно инструкцию прочитала. Пригласила за стол. Был выходной – приехала внучка-студентка. «Выросла, а я и не заметила, – глядя на неё, подумала Арина Ивановна. – Не до того было: ни к себе не звала, ни у них не была». Потом успокоила себя: «Наладится. И время есть, и место, чтобы вместе быть». Виктор с женой Алевтиной вели свои разговоры. О ком, о чём — она не понимала.
Что пеньком сидеть? Пошла к себе. Села на диван, закрыла глаза и уплыла в недавнее: в свой маленький дом, до боли узнаваемый по запаху, звукам, сучочкам. «А где столик мой?» – спохватилась она.
Вышла во двор. Ровными рядочками чернели грядки. В дальнем углу огорода валялся столик. Резная ножка, как поднятая рука, звала на помощь. Арина Ивановна подбежала, с трудом перевернула его. Стала смахивать прилипшую грязь.
Арина Ивановна вернулась в дом. Прилечь бы, но белоснежная строгость кровати не позволяла. По-своему разложила вещи в шифоньере. Снова присела. Поглядела на часы. Вспомнила: «Сериал ведь начался». В зале внучка смотрела что-то крикливое, молодёжное. «Аня, ты не смотришь сериал… – как нарочно забыла название. Неумело попыталась рассказать, о чём он.
К вечеру пошёл дождь. Поливал её вещи, которые не успели занести в кладовую, столик.
Тоскливая боль въедалась в сердце:
– Неприкаянные мы с вами, ох, неприкаянные.
Утром, проснувшись чуть свет, снова настраивала себя на то, что всё будет хорошо. “Надо сходить узнать насчёт пенсии. Когда дают здесь. По селу пройдусь, посмотрю, в магазин зайду, гостинцы куплю”, — засобиралась Арина Ивановна. Достала праздничное платье, платок с цветами.
Не торопясь, с удовольствием приводила себя в порядок. Протёрла парадные туфли. “Всё готово. Позавтракаем, и пойду”.
Хозяев на кухне не было. «По работам разошлись». Арина Ивановна стала осваиваться. Надо подогреть чай. Долго рассматривала замысловатые кнопки, но включить плиту так и не решилась. Открыла шкаф — баночки, баночки. С чем? Кто их знает. Заглянула в холодильник. Он вдруг запищал — захлопнула испуганно. Как бы не сломать чего.
Скрипнула входная дверь. Сноха с сумками, пакетами протиснулась в дверь.
- Мама, я твою пенсию получила под честное слово, ты доверенность напиши. Тебе ходить далеко. Да и не знаешь ты, что у нас в доме есть, а чего нет. И продавцы у нас бессовестные: стариков обмануть им ничего не стоит. Смотри, что я купила.
Сноха с удовольствием разворачивала пакеты, выкладывала продукты, разворачивала новые шторы на кухню.
- Там ещё осталось от твоей пенсии. Я деньги положу на книжку, тебе на телевизор. Будешь смотреть у себя в комнате, что хочешь.
Арина Ивановна растерялась. Как возразить? «Для меня же стараются». Посмотрела на себя, нарядную: «Даже не заметили». Решила заняться хоть каким-то делом. Обошла двор. Но куда руки приложить, не нашла. Порядок и чистота. Порадовалась за сноху и сына: «Молодцы, труженики».
Вдали зеленел лесок, направилась туда. С упоением ходила среди деревьев, присела на траву, прислонилась головой к теплому стволу, неожиданно для себя поплакала, потом незаметно уснула.
Возвращалась в сумерках. Уже выйдя на свою улицу, увидела, как сноха перебегает со двора во двор: «Люди телят по вечерам ищут, а мы бабушку. Не видали нашу походницу? Вот больше делать нам нечего, как её искать».
Дни волочились один за другим. Арина Ивановна с завистью слушала сетования соседки, немощной старушки: «Ничего не успеваю: картошка не полона, еле с грядками управилась. Помощников нет, все по городам разъехались. Одна маюсь. Тебе хорошо. Как в раю живёшь, всё на подносе».
«Да, – подумала Арина Ивановна. – За меня всё делают, за меня планируют, за меня… живут». Эта внезапная мысль не давала ей покоя. Дома она положила в сумку документы, хлеб, бутылочку воды и знакомой тропинкой заторопилась на дорогу: «Домой, домой! На попутках доеду».
Скрылась за деревьями деревня, замаячила вдалеке другая. Арина Ивановна с удовольствием вышагивала по пыльной дороге, наконец-то предоставленная себе самой. И вдруг резко остановилась: «А как же Виктор? Что люди о нём подумают? Мать сбежала. Ведь скажут неспроста. Осудят его». Она медленно повернулась, с тоской оглянулась на уходящую дорогу и, сгорбившись, пошла назад.
Тамара Ясакова.
