Это было чудо! Никогда корова Зорька не приносила таких телят. Были всякие: пёстрые, чёрные, «половые». Так называла их бабушка, сравнивая, видимо, с цветом половой краски. Когда Васька вбежал в сарай, чтобы познакомиться с новорождённым, у него невольно вырвалось восхищение: «Ух ты, какой большой зайчик». Так и пошло Зайчик, да Зайчик. То ли от того, что был он белым и пушистым, то ли из-за ласкового имени, а скорей всего избалованный любящим вниманием Васьки телёнок рос ласковым и доверчивым. Весело взбрыкивая, бегал он по двору, нетерпеливо пританцовывал, ожидая от маленького хозяина вкусную подачку. С любопытством оглядывал и обнюхивал кошек и собак. Как и во внешности, так и в его телячьей душе не было ни чёрных пятен, ни подпалин. Радости жизни он находил на каждом шагу. По утрам аппетитно жевал присыпанную хрустящим инеем зелёную травку, потом мчался на звонко звучащее ведёрочко молочка, прогинал спинку и выгибал шейку под ласковой Васяткиной рукой, когда тот выбирал случайные орепьи из его белоснежной одёжки. В отличие от других телят Зайчик всегда оставался чистеньким, хотя, по выражению мамы, был «маркий». А ещё Васька легко находил его, когда тот сбегал со двора к своим дружкам. Белым пятнышком светился он издалека. Но однажды пришли приятели Зайчика, а его не было. Мать заволновалась и отправила Васятку на поиски. Знакомые мальчишки сказали, что видели Зайчика за деревней, около подсолнухов. Но и здесь белого пятнышка видно не было. «Наверное, заблудился. Крикну — прибежит», – решил Васька. «Зайчик! Зайчик!» – кричал он, окунувшись в подсолнухи. Тишина. Пробираясь сквозь колючие стебли, оглядываясь по сторонам, увидел на большом огрехе чёрной земли — белое пятно. Васька бросился к нему, не переставая звать: «Зайчик! Зайчик!». И вдруг спотыкнулся от ужаса. Это был не Зайчик, а его белоснежная шкурка. Но теперь на ней ярко кровенели красные пятна. Детский, неопытный в жестокости и смерти ум не мог понять, что произошло. А сердце быстрее его осмыслило произошедшее и закричало от боли. Упав на землю, захлёбываясь рыданиями Васька познавал безнадёжную отчаянность перед бедой. «Зайчик, Зайчик», – повторял он и исступлённо стучал кулачками по земле, вырывая молодую зелёную травку. Потом приподнял голову и увидел в стороне больших серых собак. «Так это вы его!», – закричал он. Вырвал подсолнух и с криком бросился к ним. Собаки неторопливо повернулись и потрусили, свесив грязные хвосты. Васятка швырнул им вслед подсолнух и, всхлипывя, пошёл домой. Вздрагивая всем телом от колотившего плача, он пытался рассказать отцу о случившимся. Прибежала встревоженная мать, пыталась успокоить, прижимала к себе, вытирала фартуком его заплаканное лицо. Отец, взяв палку, ушёл. Вернулся построжавший, обеспокоенный:
«Ты не ходи туда больше, сынок, волки это были, а не собаки». Помолчал, обдумывая, и тихо, но твёрдо произнёс: «Мы виноваты. Жизнь не для зайчиков, она опаски требует. Не научили его этому».
Тамара Ясакова.
Фото https://stihi.ru/2021/02/14/5180
