- Без рубрики

Кружка молока

– Гена, проснись! Выйди, посмотри, не наш Джек воет? – Марина растолкала мужа. Тот неохотно, но не возражая, встал, накинул старую куртку, вышел:

– Ты чего? По Ромке заскучал? Не вой, сегодня привезём твоего друга.

Присел на корточки. Джек положил ему на плечо тяжёлую голову. Хозяин ласково потрепал его за шею, вздохнул прерывисто: 

 – Болеет друг твой, уж какой месяц в больнице. На выходные домой возьмём, встретитесь.

Вернулся в домашнее тепло. Ночной холод прогнал сон. На душе было тревожно. Он уже привык к такому состоянию. Болезнь сына давно лишила покоя. Надежды сменялись отчаянием: что ещё делать? Как и чем лечить? Уже всё перебрали: врачи, целители, народные средства.

– Гена, я договорилась козье молоко брать для Ромы, говорят помогает, – жена словно читала его мысли. Да что удивляться – сколько лет одна на двоих боль, одно страдание.

На работе мысли о сыне не отпускали Геннадия ни на минуту. Бульдозер им в такт сквозь металические зубы скрипел: «Жжжить…выжжжить». «Я бы на месте Ромки за жизнь изо всех сил цеплялся. А он…». Машина дернулась, замерла : «О чем задумался, хозяин?»

 «Мы на себя взвалили его болезнь. Сражаемся с ней мы, а не он. Это Роман должен возненавидеть ее и вытолкнуть из себя. Что делать? Меня, здорового, запихни в больницу — недели не выдержу, зачахну. Нас как лечили? Кто в детстве не болеет? Температура — глину на голову или тряпку мокрую, в колодезной воде смоченную. На все царапины, порезы, нарывы — керосин. Живот заболел — чай, заварку сухую, в хлеб закатай и жуй. А ведь была на селе фельдшерица. Но ее только в крайнем случае звали. В то время в каждой деревне были свои ведуньи. Была и у нас бабка Воробьиха, которая пошепчет над водицей перед иконами, потом болящего сбрызнет, остатки даст выпить: «Все, голубок, теперь полдня на одном боку полежи да скажи: «Полдня прошло — половина боли ушло. К вечеру, глядя на закат повтори: «Солнышко заходит, мою немощь уводит». Утром здоров будешь». Не знай, помогало ли взрослым, а детские болезни просто как рукой снимало.

Главное, верили, что даже от незамысловатого материнского шепотка: «У кошки заболи, у собаки заболи…» все заживет. Еще и жалеючи, переспрашивали: «Мама, не у нашей Мурки заболит?» А сейчас дети все знают, в чудеса не верят. Вон соседский мальчишка ногу поранил, так умирать приготовился: «Мама, я кровью истекаю, а потом меня столбняк сломает». Вот и Ромка чем больше о своей болезни узнает, тем она прочней в нем укореняется. Уже наперед себя запрограммировал: весь путь до конца просчитал. И все не в свою пользу. Чем бы развернуть его на сто градусов? Что меня в жизни встряхивало? Армия — да, но здесь этот вариант отпадает. Потом был первый год вне дома — самостоятельная жизнь.  Марина…Свидания, цветы, любовь… Но ведь должна же и у Ромки девчонка быть. Как же в его годы без симпатии? Точно! На фотографиях из техникума около него все какая-то невзрачная худышка оказывалась. Кто она, где сейчас? Найдем». Бульдозер вскинулся от решительного рывка хозяйской руки и ушел в работу.

Страх и надежда могут убедить в чем угодно.  Геннадий уже строил планы, как они с Мариной поедут в техникум, найдут эту девчушку. «Все будет хорошо, все будет хорошо», – как заклинание повторял он. После работы позвонил жене: «Марина, ты где?» «В больнице», –  еле-еле расслышал в ответ. «Ромка уснул, разбудить боится», –  подумал он.

Привычный больничный коридор. Сделал шаг, другой и споткнулся — ему навтречу шла жена, бережно несла кружку молока и исходила от нее такая пронзительная волна боли, что его сковало страшное предчувствие.  «Я Ромочке молоко принесла, а он белой простынью закрыт. Не попил даже». Сердце закатилось, ледяной пот полз по спине. А жена все говорила и говорила недоуменно, однотонно: «Хозяйка – жещина добрая, чистенькая, когда узнала, что для больного, отдала  с пожеланиями: «На здоровье рабу божьему Роману», и коза подошла, ласковая такая. Все меня за подол теребила. Не успела я к сыночку нашему». Она прижала к груди кружку молока. В машину Марина сесть отказалась: «Пролью». Медленно-медленно шли по улице, осторожно передавая друг другу кружку с молоком. Не расплескать бы.

Тамара Ясакова.

Фот из открытых источников.